Юрген (р. 18.6.1929, Дюссельдорф), немецкий философ и социолог (ФРГ). Профессор во Франкфурте-на-Майне (с 1964). Директор (наряду с К. Вейцзеккером) института по исследованию условий жизни научно-технического мира в Штарнберге (с 1970). Начал деятельность как последователь М. Хоркхаймера и Т. Адорно; наиболее видный представитель "второго поколения" теоретиков франкфуртской школы (См. Франкфуртская школа). В середине 60-х гг. идеолог студенческого движения, однако в дни выступлений студентов в 1968 отмежевался от них, перейдя на позиции умеренного буржуазного либерализма. Осуществляемая Х. в 70-х гг. комплексная программа исследований соответствует общему направлению социал-демократической партии Германии, идеологии реформизма, которую Х. стремится "корректировать" в духе раннебуржуазных просветительских идеалов эмансипации, равенства, политически функционирующей литературной общественности. Традиционную для франкфуртской школы критику буржуазной культуры и общества Х. сочетает с усилиями, направленными на "стабилизацию" капитализма, уделяя особое внимание развитию "правового" буржуазного государства. По отношению к марксизму Х. занимает ревизионистские позиции. Считая основой социальной структуры современного капитализма "классовый компромисс", Х. видит главную задачу в "нейтрализации" антагонистических противоречий посредством публичных дискуссий и постепенной "ликвидации" идеологии. Это, по Х., должно способствовать установлению в обществе "свободных от принуждения коммуникаций" в рамках "всеобщего социального согласия". В многочисленных дискуссиях выступал как противник позитивизма в общественных науках и технократической ориентации. Основными компонентами эклектичной философии Х. являются: теория языковых игр Л. Витгенштейна, принцип "взаимного признания", лежащий в основе гегелевской концепции нравственности, герменевтика немецкого философа Х. Гадамера, психоанализ З. Фрейда.

Соч.: Theorie und Praxis, 2 Aufl., Neuwied am Rhein - B., 1967; Erkenntnis und Interesse, Fr./M., 1968; Strukturwandel der Öffentlichkeit, 5 Aufl., Neuwied am Rhein - B., 1971; Technik und Wissenschaft als "Ideologic", 5 Aufl., Fr./M., 1971; Zur Logik der Sozial wissenschaften, 2 Aufl., Fr./M., 1971; Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie - was leistet die Systernforschung?, Fr./M., 1971 совместно с. N. Luhmann); Legitimationsprobleme im Spätkapitalismus, Fr./M., 1973.

Лит.: Тавризян Г. М., "Актуальный" вариант "критической теории общества", "Вопросы философии", 1976, № 3; Die Linke antwortet J. Habermas, Fr/M.,1969; Rohrmoser G., Das Elend der kritischen Theorie, Freiburg im Breisgau, 1970; Glaser W. R., Soziales und instrumentales Handein. Probleme der Technologie bei Arnold Gehien und Jürgen Habermas, Stuttg., 1972.

Г. М. Тавризян.

(Habermas, Jrgen) (р. 1929), немецкий философ, крупнейший представитель Франкфуртской школы. Родился в Дюссельдорфе 18 июня 1929. Изучал философию, историю и психологию в университетах Гёттингена, Цюриха и Бонна. В 1954 защитил под руководством Э.Ротхакера докторскую диссертацию о философии Шеллинга. С 1956 по 1959 - ассистент в Институте социальных исследований во Франкфурте-на-Майне, руководимом М.Хоркхаймером, а в 1980-1983 - директор этого института. С 1964 по 1971 (и с 1983) - профессор философии и социологии Франкфуртского университета. С 1971 по 1980 - директор Института Макса Планка (в Штарнберге).

В центре философских размышлений Хабермаса - понятие коммуникативного разума. Первым шагом в развитии этого понятия была книга Познание и интерес (Erkenntnis und Interesse, 1968). В этой работе Хабермас ищет модель критического диалога, с помощью которой надеется заново осмыслить притязания трансцендентальной философии, увязав последнюю с инструментарием социальных наук. "Сознание", выступавшее в традиционной европейской онтологии в качестве верховного судьи, лишается теперь своих прерогатив, и его место занимает универсальное коммуникативное сообщество. При этом сама коммуникация не выступает в качестве высшей и последней инстанции, поскольку ее результаты находятся в зависимости от общественных условий и на них может сказываться влияние отношений господства и подчинения. Поэтому критике надлежит еще раз проанализировать общество, чтобы отличить свободную коммуникацию от коммуникации, находящейся под воздействием отношений господства - подчинения. В этом контексте образцами для Хабермаса выступают Маркс и Фрейд, сделавшие принципиально важный шаг на пути критического обновления понятия разума. Новое понятие разума критично (но связано с критикой общества, а не только с "критикой разума", как у Канта) и имеет всеобщий характер (будучи нормой процедур, выполняемых потенциально универсальным коммуникативным сообществом, а не актуальной очевидностью всеобщего акта "я мыслю", как у Декарта или Канта).

Начиная с 1971 (а именно с выходом небольшой работы Предварительные размышления по теории коммуникативной компетенции, Vorbereitende Bemerkungen zu einer Theorie der kommunikativen Kompetenz) Хабермас стремится связать коммуникативное понятие разума с "лингвистическим поворотом", совершенным англо-американской аналитической философией. Обращаясь к соответствующим исследованиям К.-О.Апеля (и в тесном сотрудничестве с ним), Хабермас приходит к разработке понятия разума, опирающегося на теорию языковых актов. Эта теория обстоятельно излагается в двухтомном труде Теория коммуникативного действия (Theorie des kommunikativen Handelns, 1981).

Своеобразие философской теории Хабермаса заключается в том, что он связал понятие разума с эмпирической теорией социальной эволюции, разработанной Марксом, Вебером и Парсонсом. Он отвергает философский априоризм и сосредоточивает усилия на разработке постметафизического "философского проекта". Это означает, что философское понятие разума не является независимым от эмпирических наблюдений и должно постоянно подтверждать себя в диалоге с конкретными научными дисциплинами, отражающими факт функциональной дифференциации общества. Диалог философии с частными науками Хабермас иллюстрирует то на примере психоанализа (Познание и интерес), то на примере теории социальной эволюции (К реконструкции исторического материализма, Zur Rekonstruktion des historischen Materialismus, 1976), то на примере теории общества (Теория коммуникативного действия), то на примере теории права (Фактичность и значимость, Faktizitt und Geltung, 1992). Теория познания возможна лишь в качестве теории общества - мысль, проходящая через все творчество Хабермаса. В противовес Марксу Хабермас четко различает философию истории и теорию общественной эволюции (сближаясь в этом пункте с Ж.Пиаже, Т.Парсонсом и Н.Луманом).

Основной мотив критической теории своих учителей, Хоркхаймера и Адорно, Хабермас с самого начала стремился дополнить теорией демократии. Благодаря этому дополнению Франкфуртская школа была выведена из тупика негативизма и получила мощный импульс для дальнейшего развития. Осмысляя структурную трансформацию, переживаемую обществом, Хабермас еще в начале 1960-х годов выдвинул понятие, которое в конце того же десятилетия сделалось ключевым для целого поколения революционной студенческой молодежи. Это понятие - публичность, общественность (ffentlichkeit). Другую важную тему хабермасовских исследований образует взаимосвязь права и демократии. Эта тема обсуждается Хабермасом в его книге Фактичность и значимость. где развитое в предыдущих работах коммуникативное понятие разума применяется к классической теории суверенитета. Стержнем предлагаемой им теории права является полемика с восходящим к К.Шмитту (1888-1985) разделением воли и разума (voluntas и ratio). Согласно Хабермасу, формирование национального суверенитета следует понимать как рациональный процесс, включающий в себя выработку общественной воли, которая вне этой рациональной процедуры носила бы анархический характер.

Формулировки и понятия Хабермаса оказали заметное влияние на современную мысль. Выдвинутые им в 1960-е годы понятия эмансипации, теоретико-познавательного интереса, коммуникации, дискурса в 1970-е годы были развиты в концепции "кризиса легитимности позднего капитализма", а в 1980-е годы дополнены терминами и афоризмами, получившими распространение в языке не только ученых, но и широкой публики ("колонизация жизненного мира", "новая непрозрачность" и др.).

Полемика Хабермаса с "историческим ревизионизмом" консервативных немецких историков дала толчок дебатам, вышедшим далеко за пределы академического "спора историков". Продуктивное восприятие идей Хабермаса ощутимо во многих странах, особенно в США, где его влияние на молодых радикально настроенных интеллектуалов едва ли не сильнее, чем в ФРГ.